Борис Рубашкин – засланный казачок
«И ни сколько мы с тобой не постарели, Только волосы немного побелели, Отшумят и отпоют свое метели, Снова будет, будет звон капели…» «Ностальгия» Цыганская песня Судьба этого артиста закручена похлеще иного детектива. Я вспоминаю далекий теперь 1988 год, когда Борис Рубашкин первым из запрещенных певцов приехал с гастролями в Москву. Столпотворение у Театра Эстрады на Берсеневской набережной, тысячи людей в очереди за билетом, но при этом все как-то предпразднично возбуждены, нет ни криков, ни ругани и это, не смотря на зимние холода. Я простоял в стройных рядах его поклонников часов восемь и попал на концерт.
Конечно, был аншлаг, и даже репертуар, слегка сглаженный, еще советской цензурой принимался на «ура». Главное – на сцене стоял Рубашкин, а аккомпанировал ему оркестр под управлением Петра Худякова, тоже легендарного музыканта «второй волны», ныне живущего в Австрии и возглавляющего один из осколков великого Хора Донских Козаков Сергея Жарова. После концерта толпа поменьше ждала маэстро у служебного входа, и я был среди них. Борис Семенович в богатой шубе, с седой бородой с удовольствием подписывал программки и фотографировался с нами. Через несколько месяцев фирма «Мелодия» выпустила виниловый диск «Борис Рубашкин в Москве», который в столице я так и не нашел, а купил где-то в провинции под удивленный взгляд продавщицы. Она не знала кто это! В конце 80-х про «первого певца — эмигранта» много писали в прессе, он снялся в нескольких фильмах, были гастрольные планы, но что-то не понравилось маэстро в организации, кто-то где-то нарушил его права и с тех пор с большими гастролями он к нам не приезжал.
Теперь певец живет в Зальцбурге, в роскошном доме, с русской женой и юной дочкой. Или пишет мемуары в своем итальянском особняке с видом на море. Мог ли предполагать молодой инкассатор из Болгарии как сложится его жизнь? Вряд ли. Отец будущей звезды бежал от советской власти 17-летним юношей после убийства большевиками старшего брата. Оказался в Турции, потом в Болгарии, где женился на местной девушке. В 1932 году в семье Семена Чернорубашкина родился сын Борис. Мальчик с детства увлекался музыкой, танцами, посещал хореографический кружок. В семье не забывали про русские корни: говорили на родном языке, пели песни. «Моим коллективным учителем стала белогвардейская эмиграция» — будет позже вспоминать певец. Первой взрослой работой юноши было ходить по магазинам и собирать дневную выручку – проще говоря, он стал инкассатором. В один из дней, возвращаясь с работы, Боря Чернорубашкин увидел объявление о конкурсе для работы в танцевальном ансамбле МВД Болгарии. Конечно, он был принят и уже два года спустя стал солистом. Параллельно началась учеба в экономическом институте. И тут мы встречаем чисто «совковое» проявление зависти: в ансамбле не нравилось, что он готовит себе иную карьеру, а в ВУЗе танцора упрекали в чрезмерных заработках. Борис плюнул на все и поехал доучиваться в Прагу.
В 1962 году он закончил институт, срок учебной визы также истекал, в Болгарию возвращаться не хотелось и тогда он вместе со своей первой женой осмеливается на крайне опасное предприятие: бежать на Запад, в Австрию. В Праге, помимо танцев, Чернорубашкин зарабатывал на жизнь мойкой машин в болгарском представительстве. Многие посольские в те годы ездили в Западную Европу покупали там ширпотреб и перепродавали его в странах соцлагеря. Один из них предложил Борису сопровождать его в Вену в качестве водителя и выправил документ, по которому тот являлся шофером посольства, а также помог через свои связи в Югославии сделать визу жене. В Австрии супруги сразу пришли в полицию и заявили о побеге из советской Болгарии. Первое время будущий певец работал простым рабочим на заводе, а в свободное время приходил в кафе поиграть в шахматы. Однажды, проигрывая, Борис выругался по-болгарски. Оказалось, что его партнер тоже болгарин, выгодно женившийся на богатой австрийской даме. Новый знакомый пригласил в шикарный ресторан «Жар-птица» выпить водки и показать, как он поет. Борис стал подпевать ему, потом сам спел песню с ресторанным оркестром. Публика зааплодировала, вышел хозяин ресторана, послушал и… предложил работу. Во время работы в «Жар-птице» у исполнителя произошло несколько счастливых встреч, сыгравших важную роль в будущей жизни. Здесь на него обратила внимание профессор из консерватории, и он стал у нее учиться, здесь же он встретил человека, предложившего ему контракт на 4 первых пластинки.
В 1967 году артист выиграл конкурс на должность баритона в Зальцбургской опере и закончил выступления в ресторане. Во время работы в Вене Бориса Чернорубашкина завербовали американские спецслужбы. Впрочем, завербовали, не то слово, он и сам был готов бороться с коммунистическим режимом, а потому, и рассказал все, что узнал за время работы в болгарском посольстве в Праге. Толку для разведки от певца было немного, и вскоре, его оставили в покое. Однако, после переезда в Зальцбург контактов с оперной звездой стали искать уже советские спецслужбы. В одном из интервью Борис Семенович описывал эти события так: «Обо мне в Советском Союзе уже знали, хотя сам я о том, что мои песни в России слушают и переписывают «на ребра», ничего долго не подозревал. И, конечно, удивлялся, что люди из советского консульства так ищут со мной контактов. Они приглашали меня на все свои праздники. Звали: «Пойдем, Борис, выпьем пива». Я сразу – две тысячи шиллингов в карман, потому что знал: они поужинают, выпьют, и – Борис, плати! И я им говорил: «Я так рад, что ради меня в Зальцбурге открыли советское консульство!» С началом сольной карьеры фамилия Чернорубашкин сократилась до Рубашкин — так было выгодней с коммерческой точки зрения, ведь для западного уха его настоящая фамилия слишком сложная.
В 70-е годы, по заказу одного французского издателя, Рубашкин написал музыку и поставил на сцене знаменитый танец «Казачок», сделавший его миллионером. Пластинки с различными варианта «Казачка» были и «золотыми», и «платиновыми» и, наверное, «бриллиантовыми».
В 2002 году Борис Семенович отпраздновал 70-летний юбилей. Президенты Австрии и Болгарии наградили его орденами за огромный вклад в культуру, а российский министр культуры прислал …почетную грамоту. Уникальная судьба: начать карьеру певца в 35 лет, выступать в лучших театрах, объехать с гастролями весь мир, записать десятки альбомов… После смерти легендарного руководителя Казачьего Хора Сергея Жарова Рубашкину предлагали возглавить знаменитый коллектив. Но он отказался: не сошлись в цене контракта, да и годы уже не те. «Мне никогда и не снилось, что я проживу такую жизнь» — любит повторять почетный гражданин Зальцбурга, сын русского казака и звезда мировой сцены Борис Рубашкин.
Фрагмент из книги «От Вертинского до Шуфутинского» (эстрада русского зарубежья в очерках, рассказах, интервью)
© Максим Кравчинский
