«О шансоне и не только…»

«Иллюзия всеядности аудитории»

Недавно на одном из сайтов довелось читать чванливое фырканье завзятых критиканов по поводу новых дисков, в том числе и Александра Дюмина «Стужа-зима», договорились аж до того, что Дюмин и не блат уже даже. Ну, друзья, порадовали, если это не блат, то, что же это?! И что такое блат вообще???
Кстати, о термине блат» и «шансон», как-то закинул удочку в бездну инета, чтобы порыбачить, что это за зверь такой «шансон» и с чем его сегодня едят?! Толком никто ничего не ответил, но мысль одна разумная мелькнула: блат – и шансон почти неотличимы, как братья, только блат – как бы старший, соответственно, что шансон — младший. Мысль интересная, ведь лет еще двадцать-тридцать назад с жанром все было относительно просто: блат, цыгане и эмигранты, далее – эстрада везде. Рок и альтернативу в расчет не беру, но и им я как-нибудь тоже место уделю. Раньше блатная песня определялась просто и по трем вещам: исполнителю, репертуару и внутреннему отношению слушателя (сюда же можно отнести и отношение властей к первым двум предметам). Блатная песня могла быть лирической и мягкой, как тот же Александр Галич с его «Облаками» или Юрий Никулин с песней «Постой, паровоз». Леонид Утесов «С одесского кичмана» — вещь почти комически-сатирическая, на первый взгляд, даже политико-атеистическая – на второй. С другой стороны – в устах Дины Верни «Паровоз» уже надрывная трагедия, хоть, как мне кажется, слишком переигранная в некоторых местах.

А вот уж как с середины 1980-х годов все пошло – поехало, так и жанр кончился в том чистом и первозданном виде, о котором так любят поговорить эстеты и коллекционеры. Большинству народа как-то оно вообще по барабану, народ меряет своей ложкой: нравится – не нравится и голосует рублем. Кто виноват, что жанр пошел – поехал в разные стороны?! Судить будем всех?! Может, виноват Александр Новиков, который слил блатную песню и рок? Или виновен Слава Медяник, которому приписывают смешение блата и диско? Или, может быть, Владимир Асмолов, который попсу синтезаторную в жанр притащил? Кого во двор выводить будем, дорогие друзья?! Знаю, что вот расстрельную команду собирать не надо, там уже очередь.
А еще меня умиляют приблатованные шансонье, которые говорят о своей приверженности и соблюдению босяцкой песни, но при этом почем зря хают (за глаза, разумеется) коллег по цеху. Они же поносят на чем свет стоит и радио «Шансон», мол, там только «поп-сон» и, если бы не любовь к несчастному слушателю, отказались бы от этих эфиров. Первое – никто от эфиров не откажется. Второе – мало того, всеми правдами и неправдами, все шансонье стараются туда попасть. Приносят и присылают свои диски, передают через знакомых, с любой оказией. Так что, если услышите от какого-то «гения» шансона, что ему не нужны эфиры на радио и телевидении – посмейтесь ему откровенно в лицо.

Почему изменился жанр за последние годы? Как мне кажется, одна из причин – его коммерциализация, не в том смысле, что издатель свои правила устанавливает, что и как записать и какой вид предать песне, чтобы ее и на радиостанцию загнать и чтобы диск хорошо разошелся. Нет, не это главное. Если начать от печки: сперва в жанре (эмигрантов пока в расчет не берем) были гитара, фоно и ударники, кое-где играл аккордеон и это уже была супер-аранжировка, просто невероятное, в своем богатстве звучания, сопровождение. Но время идет, прогресс не стоит на месте и году в 1972-73 на свет появилась и разошлась по миру запись известная, как концерт «Магаданцев». Там были и ударные, и бас-гитары, и синтезаторы – это был большой прогресс, что уж тут лукавить. Да, чуть раньше в такой же почти стилистике работал и Алик Берисон, но… ушел из жизни очень рано и увидеть развитие его творчества не получилось. Хотя его первые записи как раз были очень скромны и лаконичны – под баян. Во всяком случае пока история до нас донесла именно так. Не будем отрицать, его считают одним из основоположников стереофонической записи в тогдашнем СССР. Напомню, что это самый конец 1960-х и первые годы 1970-х, где-то 1971-72…. Это были Одесса и Магадан – места скажем так, отдаленные, в смысле, что друг от друга, но мысль шла в одном направлении.
К тому времени умельцы из славного города Ленинграда за изготовление самопальных виниловых (!!!) пластинок (Станислав Филон, Руслан Богословский и Борис Тайгин) успели отсидеть и даже не по одному сроку. Активную свою деятельность трудовую начал Филон аж в 1946 году, потому к нему присоединились остальные и все это продолжалось с перерывами аж до 1963 года. Потом произошла смена поколений – на сцене «делового и коммерческого» Олимпа звукозаписи появились другие люди: Рудольф Фукс, Сергей Маклаков, Владимир Тихомиров, Дмитрий Калятин (этому тоже слава звукорежиссера и «великого косаря» спать спокойна не давала). И появился человек, на котором все они сделали свою копейку и длинный рубль – Аркадий Северный. Но это совсем другая песня.
1970-е годы стали очень разными в плане звукозаписи, буквально за пару лет (от 1974 к 1977-79) от примитивных записей на микрофоны все перешли (или хотя бы попытались перейти) к почти поканальному звуку. Появились примитивные микшерские пульты, стали вкладывать деньги в профессиональную технику. И, что греха таить, когда поняли, то это выгодно – писали блатных певцов на студиях той же фирмы «Мелодия» (подпольно, разумеется). Боку писали в Армении, каких-то шансонье писали даже (есть такие слухи и воспоминания) – в Москве и Питере.
Году в 1980-м так или иначе наступает определенная пауза, может это вызвано тем, что не стало личностей (Высоцкого и Северного) и в стране несколько подкрутили гайки, может… тогда же (точнее, буквально через лет пять) появилось очень много качественных записей певцов-эмигрантов и они заполнили нишу шансона (Шуфутинский, Гулько, Успенская, Димант, Шульман). А чуть раньше, в 1984 году, вспыхивает звезда Александра Новикова, за что он и поплатился довольно жестоко (десять лет трудовых лагерей, из которых пять – реально отсидел). Но это был действительно взрыв, после Новикова в тогдашнем СССР и за рубежом начался просто вал записей, которые хлынули на слушателя.
Сделаю отступление – как-то больше везло рокерам, повезло условно, потому как их тоже притесняли, в психушки отправляли и вообще мешали жить, но тут есть некое оправдание и объяснение. Рок всегда был несколько политизирован, за ним присматривали, наверное, чуть больше ГБшники и чуть меньше милиция. Там было больше профессиональных музыкантов, работали они легально и поэтому им чаще удавалось записываться по вечерам и ночам в ДК, Домах пионеров, на официальных студиях. Блатная-то песня – все по-простому – актовые залы институтов гриппа и так далее, квартиры, очень редко – рестораны. И потом, с блатной песней, как с любимой дочерью в семье, где есть мачеха, отец кровинушку свою любит, но показать стесняется.

Когда начинают говорить, что старая блатная песня умерла или стала не такой…. Наверное, это так, так и должно было случиться, все течет и все меняется. Даже за последние двадцать лет так многое изменилось – мысли, чувства, ритм жизни, рассыпались империи и связи. Сказать честно, меня раньше слово «коллекционер» то ли смешило, то ли коробило, но потом я понял, что между простым слушателем (пусть он на меня не обижается) и коллекционером есть разница. Существенная или не очень – вопрос другой. Обыватель покупает что-то время от времени и чаще либо любимого певца, либо то, что ему подсказали или он где-то по радио или у знакомых услышал, а коллекционер…. Коллекционер – он ретроград, годами слушает одни и те же записи, сам их реставрирует, не кидается в магазинах скупать полполки новинок. Кто-то любит Аркадия Северного и Владимира Шандрикова, кто-то – только Владимира Сорокина слушает или одесситов, которых записывали Стас Ерусланов и Влад Коцышевский. Кто-то это все на дух не переносит и слушает только…. Долго можно так перечислять, кто чего слушает и любит, это свой круг, со своими писанными и неписанными правилами. Туда не очень пускают, но если уж ты туда зашел, то затягивает глубоко и на всю жизнь. Говорить такому человеку, что жанр меняется – бесполезно, он его все равно будет ругать его, хотя через пару лет что-то из новенького послушает с большим удовольствием.
Как мне думается, блатная песня не умерла и не умрет, она есть и будет, как раз вот по таким определениям – по содержанию, стилю написания и исполнения, месту исполнения и…. можно еще придумать. Наглядных пример живучести жанра – масса, умышленно не буду перечислять имена, в конце концов, каждый их в состоянии назвать и сам. Одни продолжают традиции отцов-основателей жанра, другие – ищут свои формы и рифмы. Тут, наверное, главное, чтобы рифмы были не слишком примитивные и заезженные, и подача была в рамках жанра. И, уж если хотите работать в жанре шансона, то будьте добры соблюдать некоторые законы той жизни, о которой пишете и поете. Нет, не по понятиям жить и блатовать, как некоторые дешевые припосованные «шансонье», но отчетливо понимать, с каким огнем вы играете. Ведь тут, как в разминировании, нельзя ошибаться. Сложно?! Да, а кто обещал, что легок будет.
PS Не ищите потаенного смысла в этих записках. Это так, размышления о жанре.
Михаил Дюков, 2008 г.