Подпольный винил Руслана Богословского

Честно говоря, и не знаешь, – как писать о Руслане Богословском после того, что уже написал о нём Борис Иванович Тайгин! В самом деле, ну что добавишь к словам "… Следовало бы вспомнить и низко поклониться человеку, положившему первый камень в фундамент сегодняшней абсолютной музыкальной свободы, причем сделавшему это в самые черные и страшные годы разгула реакции, когда смертельно раненный красный дракон, предчувствуя свой близкий конец, озверел до крайней дикости, не считаясь ни с кем и ни с чем.… И смог победить это исчадие ада бесконечно мужественный и целеустремленный человек Руслан Богословский!

Своими мягкими пластинками Руслан смог расшевелить обывательское болото, в котором солнечным лучом засверкали музыкальные шедевры незаидеологизированной музыки!… Прошлая его заслуга в борьбе за музыкальную свободу столь огромна, что было бы правомерно ему, как пионеру этой борьбы, поставить памятник при жизни!"… Памятник Руслану Богословскому при жизни, конечно, никто не поставил, и вряд ли вообще поставят в обозримом будущем. У нынешнего времени совсем другие «герои»… Впрочем, чего уж там памятник, – дай Бог, чтобы сохранилась хотя бы память о таких людях. К сожалению, мне так и не пришлось лично повстречаться с Русланом Григорьевичем. В дом, где он жил, – на берегу озера Хепо-ярви, что в посёлке Токсово под Петербургом, – довелось попасть только через год после его кончины… Сейчас там живет сын Богословского – Сергей. Он любезно согласился показать фотографии отца, а также тот самый, уникальный аппарат, с помощью которого делались настоящие, виниловые копии фирменных пластинок.

Те копии, которые потом экспертиза не могла отличать по звучанию от оригиналов! На вид, честно говоря, совсем невзрачная железяка… а ведь место ей, по большому счёту, в музее. А она лежит себе в сарае… Хотел сказать – в том самом, где когда-то было развёрнуто производство пластинок… но нет, в этом доме Руслан Богословский не занимался производством. Кстати, дом в Токсове был построен еще до войны его отцом, лауреатом Сталинской премии, которому выделили участок в этом, уже тогда престижном дачном посёлке. Конечно, Руслану было совсем ни к чему наводить ментов на этот дом! Для производства пластинок он снимал квартиры в Питере, причем очень часто менял их. Таковы уж тогда были условия для бизнеса в СССР… К сожалению, осталось не так уж много вещественных свидетельств легендарной деятельности Руслана Богословского. Аппарат и несколько матриц. Пластинок, к сожалению, – ни одной. Магнитофонных лент – совсем немного. Почти вся коллекция Богословского погибла при пожаре еще в начале 90-х годов… И те магнитофонные ленты в основном были записаны уже после пожара. Руслану Григорьевичу помогал восстанавливать фонотеку его друг, известный питерский коллекционер Анатолий Копров. Большой оригинал – он до самого последнего времени оставался непреклонным адептом записи только на магнитофонные бобины, умудрялся в наше время доставать чистые ленты… и писал на них даже музыку с компактов!

К сожалению, теперь уже нет и его – Анатолий Прокофьевич Копров скончался в сентябре 2004 года. Однако, если вещей, которые могли бы в будущем занять достойное место в гипотетическом музее подпольной звукозаписи (мечты, мечты...), осталось совсем немного, то информация о той славной истории, слава Богу, всё же сохранена, и продолжает пополняться. Борис Тайгин припомнил некоторые подробности об истории деятельности Руслана Богословского., не вошедшие в его статью; кое-что рассказал и Сергей Богословский. Чем мы и спешим поделиться со всеми. Как, вероятно, помнят все, читавшие статью Тайгина, в начале 50-х годов главным конкурентом Богословского был Станислав Филон, работавший под крышей официальной артели «Инкоопрабис». Так вот, хоть рассказ у нас о Богословском, но надо добавить пару слов и Филоне! Вполне вероятно, что именно он был пионером в славном деле подпольной записи блатных песен!

Борис Иванович Тайгин рассказывает, что тогда, в начале 50-х, на студии Филона было произведено несколько таких записей под небольшой оркестрик. На одной записи пела актриса Ленинградского театра драмы имени А. С. Пушкина Ольга Яковлевна Лебзак (1914-1983); она исполнила «На Богосьяновской», «Я – Шура, ребенок нежный», и еще несколько песен. А на другой записи с подобным репертуаром солировал известный спортивный комментатор Виктор Набутов. На фирме Богословского записи блатных песен в исполнении Сержа Никольского были произведены, судя по всему, несколькими годами позднее… Хотя, на самом деле, до истины тут ещё надо докапываться и докапываться. Вспоминал же Рудольф Фукс (и не только он), что в пятидесятые годы по Питеру ходило, помимо того, много самодельных пластинок с блатными песнями и других исполнителей; а как тех исполнителей звали, кто и когда их записывал, – этого уже, конечно, никто не вспомнит… Но вернёмся всё-таки к Руслану Богословскому! О его последнем сроке, полученном в начале 60-х, в статье «Расцвет и крах...» написано весьма кратко; а, между тем, как раз с этим сроком связано несколько интересных обстоятельств. Последний арест Руслана Богословского был, как известно, связан с производством не гибких, а уже настоящих, виниловых пластинок.

Сырьё для которых добывалось путём скупки в магазинах копеечных пластинок с речами Ленина, и прочей советской пропагандистской дребеденью. И вот существует версия, что органы вышли в тот раз на фирму Руслана, заинтересовавшись, – кто ж это и зачем скупает в таком количестве пластинки, на которые простой советский человек и смотреть не станет! Что ж, в этом, собственно, нет ничего неправдоподобного. Просто уж очень смешная получается ситуация: власть, значит, уже тогда прекрасно сознавала истинную цену и популярность своей «самой передовой в мире» идеологии… Несколько более фантастичной выглядит версия о том, что делом немедленно заинтересовалось КГБ, поскольку писать «буржуазную» музыку на пластинки с речами Вождя мирового пролетариата… сами понимаете, – политическая провокация! Конечно, с наших органов ещё и не то станется, но времена уже были всё-таки не сталинские. И политический процесс вряд ли грозил Руслану Богословскому… Но наиболее загадочным в этом деле выглядит следующее обстоятельство. Поскольку Руслан Богословский копировал фирменные западные диски, это дело, по современным понятиям, можно было назвать «пиратством». А на Западе уже и тогда такое понятие становилось актуальным. И вот, правда ли, нет ли, – а ходит устойчивый слух, что хотели буржуи проклятые что-то такое Руслану предъявить… Впрочем, Советский Союз в те времена никаких соглашений по авторским правам не подписывал, и до международных разборок дело, конечно, не дошло. А интересно б всё-таки узнать – на сколько ж тогда Богословский нагрел западную музпромышленность?… Впрочем, это-то как раз и не так интересно. Современные деятели пиратского бизнеса умеют это делать гораздо масштабнее. Но почему-то о них, как говаривал Максим Горький, ни сказок не расскажут, ни песен не споют...