Парень с гитарой в эпоху рэпа и бабла

В те далекие времена, когда сам Владимир Семенович пел под расстроенную гитару, и его слушала вся страна, любой дворовой гитарист казался чудом.
Накануне призыва в армию отец подарил мне черниговскую гитару. Стоила она целое состояние – 7 рублей. Вручив мне сие чудо, папаша сказал назидательно: «Учись играть, сынок. С гитарой в армии не пропадешь»…

Эпоха гитары
Я ещё помню то время. Стоило появиться парню с гитарой на лавочке, как вся округа открывала окна. И совсем не для того, чтобы крикнуть «Эй ты там, а ну-ка заткнись!» Было совершенно неважно, что дворовые певцы знали от силы четыре-пять аккордов золотой тональности ля минор. Главное было то, что под эту пару аккордов пелось все – от битлов до дворового фольклора.
70-е были эпохой гитары. Гармошка, с «мотаней» и частушками, осталась в умирающих деревнях, изредка воскресая на свадьбах. Магнитофоны были громоздкими и неудобными. А другие источники музыки на улицах не приживались… Помню, сосед наш дядя Илья одно время выходил на улицу с мандолиной. Вот только пел под неё всегда одно и то же: «Умру ли я – и над могилою гори, гори, моя звезда». За что достаточно быстро получил прозвище «могильщик», которое навсегда отбило ему охоту «мандолинить» под окнами.
Дворовые посиделки всецело были захвачены гитарами. Гитарист, как правило, был странен, но почитаем. И свою порцию внимания нескладных девчонок получал сполна. Особенно, когда на вопрос одной из них: «А вот эту песню знаешь?», исполнял в ответ именно ЭТУ.
Прошло время. Дворовые посиделки переместились в социальные сети, звукозаписывающая техника стала доступной (а бытового уровня еще и дешевой). Появились самоиграйки с авто аккомпанементом и программные аудио-редакторы. В обиход музыкантов вошли слова «кавер», «ремикс», «бутлег», «мэшап». Девичье внимание стали тянуть, миксуя и диджействуя.

Штамповка
То, что раньше пелось во дворах, долетало максимум до соседских окон. Сейчас на серверах висят терабайты цифрового музыкального хлама, который настойчиво стучится в наши уши со страниц «вконтакте», «одноклассников», «ютюба» и других сетей.
Шоу бизнес открыл ящик Пандоры, превратив песню из средства выражения радости и грусти в способ заколачивания бабла. А также – в ловушку для неокрепших умов, жаждущих внимания, славы и денег. Когда-то давно Юрий Шмильевич Айзеншпис сказал между делом: «Могу сделать эстрадным кумиром даже слепоглухонемого!» И ведь делал! Достаточно вспомнить хотя бы Влада Сташевского или певца Никиту… Некоторым артистам Айзеншпис дал такой мощный старт, что они до сих пор на плаву и даже популярны. Например, Катя Лель, Дима Билан. Что, впрочем, скорее заслуга их теперешних продюсеров.
В 90-е вообще то и дело звездочками вспыхивали певцы и группы-однодневки, чей успех держался не на хорошей музыке, а скорее на скандальности или перепевках западных хитов. «Анонс», «Фактор-2», «Мальчишник», Игорёк, «Отпетые мошенники»… Плодились и размножались многочисленные клоны «Ласкового мая» и «Фристайла» — «Маленький принц», Саша Айвазов, «Руки вверх», Рома Жуков, «Чернила для 5 класса», Сергей Чумаков, «Нэнси» и прочие… Признайтесь, не всех из этого списка и вспомнили, небось?
На смену эстрадным кумирам, которыми становились талантливые певцы, пришла штамповка. Исполнители, сделанные многократными ротациями. Искусственно раскрученные, проплаченные, продвинутые в массы навязчивыми эфирами. Иногда действительно талантливые, но чаще откровенные позёры и конъюнктурщики. Ими заслонили от слушателя настоящих талантов и самородков; оттерли от народа настоящую песню…
В двухтысячных ситуация поменялась, но не принципиально. Саунд стал другим, в текстах появилось больше поэзии, голоса у певцов – хоть оперу пой… Однако любой музыкальный проект сегодня рассматривается продюсерами, прежде всего, с точки зрения потенциального коммерческого успеха. Наивные песни под гитару давно уже никому не интересны.

Митяев или Бузова?
Нет, конечно, настоящая песня осталась. «Грушинский фестиваль», например, все ещё жив и собирает массу народа из разных краёв. По всей стране каждое лето проводятся десятки фестивалей и слетов авторов-исполнителей. Вот только пресса о них пишет мало и редко. Ведь «Камчатская гитара», «На Тверце», «Ильменский фестиваль», Липецкий «Голос Родины моей» и другие им подобные события не так возбуждают публику, как новый хит Ольги Бузовой.
И всё-таки песня остаётся с человеком, как ни крути. И в радости и в горе мы поём. Поём настоящие песни. Песни, которые не зависят от моды, конъюнктуры музыкального рынка, продюсеров и телеканалов. Песни, которые можно просто петь под гитару, без навороченных аранжировок, без микрофона, грува и усилителей…
Их на самом деле очень много. «Утиная охота» и «Заходите к нам на огонек» Розенбаума. «Милая моя» Юрия Визбора и «Как здорово!» Митяева. «Плот» Лозы. «Виноградная косточка» Окуджавы. «Песня о друге» Высоцкого. «Сбивая черным сапогом» Виктора Петлюры. «Мама Анархия» Цоя. И еще многие другие песни, которые давно выше моды и времени.
Случилось тут как-то побывать на концерте Александра Дольского. Человека-легенды, бывшего когда-то музыкальным кумиром миллионов. Сегодня, когда ему глубоко под восемьдесят и помнят его совсем немногие, он все ещё поёт. В небольшом зале собралось не больше сорока человек. Но это был зритель, который не снился многим раскрученным артистам. Люди подпевали почти всем песням. При этом сам Дольский даже не заглядывал в разложенные чьей-то заботливой рукой шпаргалки-тексты. Он подыгрывал себе на гитаре, и ни в одной песне мелодически не повторился. «Уходящая натура», как говорят киношники.
В те далекие времена, когда сам Владимир Семенович пел под расстроенную гитару, и его слушала вся страна, любой дворовой гитарист казался чудом и талантищем. Сегодня парень, поющий под гитару во дворе, скорее выглядит старомодным чудаком.
Действительно, кому нужны эти песни под гитару во времена бабла и рэпа… Или всё-таки нужны?
Михаил Бурляш, музыкант