Ирина Круг: «Быть счастливой нелегко, но я стараюсь…»

— Как ни крути, получается, у Вас судьба Золушки. Я никогда не был в Челябинске, но город, говорят, большой, хотя, всем известно: все, что дальше кольцевой – все провинция.
— Да, я Золушка (смеется). Недавно снимали передачу обо мне, о моей истории, и вот ребята сидели, и я рассказывала им, а они удивлялись, как это вообще возможно, и сказали, что так и назовут – «Золушка». Такая у меня история, да. Я работала в ресторане – я скрывала это долгое время – и они снимали место, где я работала. Миша приехал и забрал меня оттуда, я начала работать у него, и уже тогда многие говорили: «Круг влюбился». Как огонек вспыхнул. Я из простой семьи, я никогда не думала, что мне выпадет такая судьба: жить с таким талантливым, не побоюсь слова – великим человеком. И никогда не думала, что потом мне нужно будет и самой петь, и всем этим заниматься.

— Вышло два альбома, готовится ли третий?
— Я очень долго думала, делать ли опять сборник или уже искать что-то свое, боялась, что меня не поймут, опять скажу, мол, вот, насобирала. Но Вадим Цыганов сказал мне: «Ира, посмотри, сколько еще песен осталось, жаль, что пропадут». И мы насобирали красивых Мишиных песен еще на один альбом. Неизданных, уже из последних: кое-где Вадим что-то подправлял, что-то мы переиначили, но альбом будет очень красивым. Там есть великолепная песня «Вернись ко мне из августа» — очень красивая. И я надеюсь, что это понравится и Мишиным фанатам, и моим. Большое спасибо всем, кто пишет мне. Я только этим и живу. Что люди пишут мне, что им нравится то, что я делаю. Это придает мне сил. Спасибо, что поддерживаете.

— Что готовится в плане фестиваля и что планируется, кроме установки памятники?
— Пока мы ограничились этим. Мы трудимся над фестивалем и очень долгое время только мы занимались памятником – сейчас к нам подключились и другие люди, спасибо им за их помощь. Но наши силы сейчас направлены на фестиваль.

— Будут ли какие-то еще издания?
— Да, обязательно. Идет реставрация – я отдала материал компании, которая этим заинтересовалась. Там очень много материала, очень много песен, где Миша молодой, они очень интересные, сыграны под гитару. И мы с Мишиной сестрой решили все-таки это издать, но это уже наш проект. До этого был альбом «Мои друзья», и вот сейчас мы собираем уже альбом просто с его катушек, но это очень интересные песни. Сами сидели, слушали – ну надо же. Это все бы соберем, выпустим на МР3 – это уже сделает наша семья.

— Появилось очень много подделок под Михаила. И подделок не только в хорошем плане: те, которые по тональности похожи, — а есть и те, кто один в один копирует. Как Вы к этому относитесь? Достают ли они Вас?
— Нет, не достают. Вы знаете, нет какого-то негатива на этот счет: ну проявляет себя так человек – пусть проявляет. Пусть поют. Это меня никак не трогает. Многие пишут… Было одно такое письмо: «Что мне делать, у меня голос очень на Мишин похож?». Ну, я ведь никак помочь не могу: пойте для себя, для друзей, для людей, которым это нравится. Я не могу помочь выпустить диск: Миша – он у нас один такой. У нас под всех подделывают.

— Вы знаете, Ирина, когда я выстраивал интервью, я задался целью не задавать вопросов о Михаиле, а поговорить об «Ирине», но Вы сами сказали в начале: большой человек. Создал жанр, создал свое направление, создал большой пласт музыки. Если лет десять назад говорили о тройке Токарев, Новиков, Шуфутинский, то теперь говорят Кучин, Круг и кто-то еще добавляется – но это костяк жанра. И хрупкая девушка из Челябинска взвалила на себя такой груз. Не страшно быть в тени такой горы?
— Страшно, очень страшно. Многие думают, что это сплошные плюсы, а там большая часть – минусы. Ведь когда я только начинала и люди приходили смотреть на меня, особенно Мишины поклонники, многие от меня отвернулись. И вернуть к себе людей – это очень трудно. Ведь я не Миша и я никогда им не стану, но продолжить его дело, показать его материал так, как я могу, — этим я пытаюсь заниматься. У меня нет цели стать великой – я просто хочу, чтобы материал не лежал, чтобы песни звучали.

— А не было предложений со стороны, мол, давайте мы споем?
— На удивление, нет. Никто не приходил. Первый альбом – это же просто сборник песен, которые остались. А потом Вадим Цыганов сказал мне: «Ты только посмотри, сколько у тебя песен, которых никто не видел. Ты должна показать их людям. Ты должна». И меня ведь это тоже ломало: да, нужно собрать, нужно сделать. И знаете, после выпуска альбома «Тебе, моя последняя любовь», где мы все-таки и монтировали его голос, и дописывали, я могу сказать, что мне от поклонников был поставлен плюс. Пусть даже там где-то его искаженный голос, но они говорят спасибо за то, что материал не лежит, что он есть. Я пою как могу, делаю с душой.

— А есть какие-то планы? Вам удалось не пойти по пути Кати Огонек и уйти к лагерной тематике, а Вы решили пойти по лирическому пути.
— Да, меня любовь волнует (смеется).

— Михаил трижды записывался с «Братьями Жемчужными», то есть, у него три альбома, один из которых, правда, в сборках и разрозненном состоянии. Но не было ли каких-то предложений? Ведь, насколько я знаю, тот же Алеша Дулькевич очень хорошо относился к Михаилу.
— К сожалению, пока ничего не предлагали, хотя мне хочется многое попробовать. Очень хочется сделать акустику, но нет музыкантов. Я сейчас очень часто думаю, что нужно что-то писать, нужно что-то делать, потому что раньше я думала, что у меня ничего не получится. Делали «как-то», а теперь я стала востребованной, меня приглашают много где – и все из-за этого альбома, «Тебе, моя последняя любовь». Мне захотелось пробовать, стало самой интересно, потому что я в этом деле новичок: у меня параллельно вокал, параллельно студия, школа, концерты – всю сразу. Учусь.

— А как дети?
— Дети бабушке помогают. Летом – Зоя Петровна, в течение года – моя мама.

— А что с группой «Попутчик»?
— У меня ни к кому никаких претензий нет. Просто, например, после смерти Наговицына его группа не собралась давать концерты. Это только после смерти Миши Круга получилось, что все дают свои концерты. Группа «Попутчик» запела. Оно так и есть. Мы с Вадимом сидели недавно, и я говорю: «Ну что же, вот и я запела».

— Но ведь после вас запела и Инна Наговицина. Она очень долго готовилась, и альбом получился таким… жестким. Не женским. И у нее вокал такой интересный: напоминает чем-то Успенскую и Катю Огонек.
— Это все мое влияние (смеется). Мы когда к ней приехали, был концерт памяти Сереже, я сказала ей: «Инна, тебе же надо жить, так нельзя. Что ты с собой делаешь?». Мы с ней долго говорили, она очень скромная девушка, но в нашей жизни все надо делать самой. Никто не поможет. Она молодец! Уважаю ее. Так и надо. Не надо хоронить материал. Все должно жить.

— Я недавно заходил в магазин, и мне сказали, что продажи Круга не падают. Что раз в неделю стабильно заходит человек и покупает диск. Лично для меня – это, конечно, первый альбом «Жиган-Лимон» и почему-то последний, «Исповедь». По вокалу, по подаче – это грандиозная работа. Общаюсь с разными людьми, и все называют разные песни, но я бы вынес вперед «Кресты», потому что, конечно, необычно. Да, она а-ля народная, но в то же время и сам альбом такой яркий, выбивается из обычного репертуара Круга.
— Этот альбом прямо при мне рождался. И я скажу вам, что я видела, как усердно он над ним работал, как выбирал к нему песни. Он приезжал со студии и раз за разом отслушивал материал. Он был очень ответственный. Я видела, как делался предыдущий альбом – и это было совсем по-другому. В этот раз он очень ответственно подошел и к выбору песен, и к записи. Он и в студии слушает, и в машине. Был такой момент.

— С учетом того, как часто вспоминается имя Вадима Цыганова, можно ждать его в авторах песен на следующем альбоме?
— У меня? Нет. Я не буду раскрывать свой секрет, но я очень необычно все повернула.

— С учетом того, как хитро Вы улыбнулись, похоже, Вы начали писать сами.
— Нет-нет, у меня есть, но я боюсь. Я и стихи пишу, и под гитару пою – у меня есть свои песни. Их Миша еще читал, мои стихи, «стишочки», и я тогда обиделась, сказала, «Ну, я ведь у Вас не читаю». Бывает, навеет – напишешь строчку, а сейчас я понимаю, что из этого можно составить песню. Думаю, нужно освоить гитару, потому что в голове очень много музыки кружится, но я не могу ее создать, потому что не умею играть на инструментах. Это моя проблема, моя беда, говорю честно, но я никогда не думала, что буду артисткой, певицей, займусь этим профессионально. А сейчас говорю: «Нет, надо сесть и научиться», и тогда только что-то свое создавать. А этот альбом будет необычным для поклонников, в таком романтическом ключе, не буду называть авторов, потому что все выйдет через год.

— Вы знаете, задам вопрос, от которого не уйти. Перепроверил себя – и с ужасом осознал, что уже пять лет, как нет Михаила, а казалось, что все произошло совсем недавно. Не хотите ли вы, то есть, семья, которая изнутри знает, что происходило, написать достойную книгу о нем? В первый год было очень много всякого написано, все «обварились» в желании что-то о нем написать.
— Это готовится. Мы с Ольгой собираем материал: очень хочется показать какие-то его стихи, которые я не могу исполнить, потому что это – чисто стихи, спеть их нельзя. Эти вещи настолько меня тронули, что мне хочется поделиться ими с остальными. Хочется написать нормальную биографию, выпустить нормальную книгу. Хочется сделать правдиво и красиво, а нет, что половину соврали, а половину извратили. Мы с Ольгой, только сейчас, через пять лет, собрались и приводим в порядок и права, и все остальное. Мы поняли, что этот бардак уже надоел.

— И что-нибудь для слушателей?
— Больше улыбайтесь. Больше радуйтесь. Отыскивайте счастье в мелочах, потому что вокруг очень много негатива.

— А Вы можете себе с нуля настроение создать?
— Могу. Я сама себя настраиваю. И депрессии бывают, но я сама себе сказала, что я должна улыбаться, быть счастливой. Нелегко, но я стараюсь

— Бытовой вопрос. Блюда, которые Ирина Круг, выйдя на кухню, спокойно готовит?
— Я очень люблю готовить. И борщ готовлю, и мясо, и пельмени могу настряпать – мне господь дал такое. Я очень хорошо готовлю, очень – не боюсь этого говорить. У меня и мама очень хорошо готовит. И я не устаю от этого: музыку включила – и вперед. Единственное, что не умею, — консервировать. Абсолютно. Ничего не выращиваю. Огорода у меня нет. Большую часть времени провожу в Москве, живу там.
Для меня было огромной школой: остаться так – и делать все самой. Было столько слез, я даже не хочу вспоминать, как я это пережила. Заработала кучу болезней, и лежала, и думала, что уже все. Ни одному врагу, которых у меня нет, слава богу, не пожелаю, чтобы у них произошло что-то такое. Я даже не могла понять, что происходит: все вокруг закопошились, стали делать деньги. Выпустили какие-то кассеты, выпустили кассету похорон – я с подобным никогда не сталкивалась. Человеку не было еще сорока дней. Единственный фильм, в котором я рассказала, как все это было, — очень жалею о нем. Очень.

Беседовал Михаил Дюков, август 2008 г., специально для сайта «Классика русского шансона»