Борис Драгилев: «…мне, к счастью, не дано другого…»

— Борис, с места в карьер… Почему шансон, почему музыка? После почти десяти лет неплохой профессиональной и научной карьеры…

— Да не было карьеры. Всё, что я делал до песен – ходил в  школу,  институт, защищал диссертацию  -  просто выпадала такая дорога на тот момент. Могла  выпасть  и другая. Совсем. Кстати, после защиты диссертации, я собирался уехать в старательскую артель, на север. Но уже были написаны полторы сотни песен. И они остановили меня. И с этого момента дорога моя приняла единственно правильное направление. А пел я с малолетства, особенно, после того, как в одиннадцать лет в руки попала гитара. Слово «шансон» я не знал, да и не было его. Пел то, что нравилось, что было близко. В основном, конечно, Высоцкого, Галича, Окуджаву. А тогда, в 1989 году, я оставив всякую официальную деятельность и отложив мысли о Севере, начал записывать  песни. В 1990 году вышел мой первый авторский альбом. А в артели я всё-таки попал, но уже много позже, и уже с песнями.

— И еще почти десять лет после ухода в музыку и «выстрелившего» альбома «Жара»… Вы так были уверены в своем таланте, своих песнях?

— Не думаю, что «Жара» как – то особенно «выстрелила». Правда, это был первый мой альбом, вышедший не на кассете, а уже на диске. Может, потому его услышало большее количество людей. Хотя, должен сказать: каждую последующую работу я всегда старался и стараюсь сделать лучше предыдущей. Всю жизнь учусь. И, думаю, те, кто следят за моим творчеством, с этим согласятся. Подтверждением будет и новый альбом: двенадцать  песен. Он появится в ближайшее время. Мне кажется, это — лучшее, что сделано мной в  жанре песни. Что касается уверенности в таланте или ещё чём – то… Никогда об этом не думал. Я делаю то, чего не могу не делать, без чего стала бы бессмысленной моя жизнь. Всё просто: «… я – путник, только и всего, мне, к счастью, не дано другого…».

— Немного об альбоме «Жара»… как и с кем записывали, может быть, какие-то истории, связанные с ним…

— «Жару» я записывал у Александра Кальянова. Это был мой первый опыт работы на этой студии, тогда одной из лучших в стране. С Сашей мы подружились с первой встречи. Я приехал к нему на студию, поговорили, он пригласил меня к себе домой, и мы поужинали. Как положено. Больше тридцати лет теперь нашей дружбе. Настоящей, мужской. После «Жары» было записано ещё шесть альбомов на той студии. Саша принимал участие во многих моих песнях. Замечательный профессионал, достойнейший человек. Очень ему благодарен.

— Вообще, как бы Вы сами определили тот жанр и стиль, в котором Вы пишите свои песни?

— Я видел много людей, разных. Сам попадал в непростые ситуации. Много читал и читаю. И песни мои, в основном, сюжетные, о людях. Потому, я, скорее, рассказчик. Рассказчик о тех, кто любит и ненавидит, кто находится в момент поступка и меланхолии, кто обретает свободу и теряет её… И рассказов таких на сегодня — несколько сотен. Это такой, мной созданный, мир. Многонаселённый, разнообразный: радостный и трагический, добрый и не очень, весёлый и грустный, всякий. Вот этот мир, я думаю, и есть мой жанр. И каждый, кто услышит песни, может определить  его по-своему, как захочет.

— Кстати, а что сами слушаете в свободное время? Любимые исполнители и группы?

— В мире столько талантливого и даже гениального! Леонард Коэн, Том Уэйтс, Челентано…

— Вы тридцать лет в жанре…. Диски, книги, спектакли… но при этом Вы немного в стороне от шоу-бизнеса… это принципиальная позиция или что-то другое?

— Не задумывался об этом. Принципов, конечно, здесь никаких нет. Дело в том, что я – автор, и делаю то, чего не делают другие. Не в смысле: лучше или хуже – просто, другое, индивидуальное. И работа эта предполагает уединённость: «… я не похож на артиста эстрады, на мне грима нет и нету наряда, и в песни свои я совсем не играю, я ими живу и в них умираю…». И я не чувствую надобности куда – то вливаться, следовать чьим – то правилам. Эрнст Неизвестный как – то сказал: я не могу смотреть на закат коллективно. Вот, и я принадлежу к таким людям.

— С кем-то из коллег по цеху дружны, общаетесь… может быть, какие-то совместные проекты были или будут?

— У меня самые тёплые отношения с музыкантами, принимающими участие в моих работах. Это высочайшие  профессионалы: Тарас Ващишин, Миша Савин, Толя Мачуленко, Валера Распопов… А иначе и быть не может. Если нет душевного родства,  единства в понимании главных человеческих вопросов, то и творчество вряд ли заладится.  Десятки лет нашей дружбе с Толей Полотно. Возможно, я один из первых слушателей его новых, даже не песен, набросков. Многое связывает со Славой Медяником. О Саше Кальянове я уже говорил. Своим другом могу назвать и Валерия Павловича Янкловича. Он очень интересуется всем, что я делаю в театре, и во многом принимает непосредственное участие. Для меня это большая честь, ведь Валера был бессменным директором Владимира Семёновича. Все эти люди прошли и проходят очень непростую жизненную дорогу, тернистую. Им известны и счастливые минуты, и горькие.  И  успех их зиждется на огромной работоспособности, таланте, характере.

— Вы как-то сказали, что один из ориентиров в Вашем творчестве – это песни Александра Галича… Почему? Вы считаете, что Галич еще актуален?

— Человек, не побоявшийся вступить в борьбу с государством, жестоким государством, и прошедший этот путь до конца, не может  быть неактуальным. Чем бы он ни был занят. А Галич выразил свою позицию ещё и в гениальных стихах и песнях. Он был свободен в несвободной стране. И не просто свободен. Он обличил и обвинил преступную власть. Практически, в одиночку, хорошо понимая: каков будет конец. Трагическая фигура. Безусловно, Галич – ориентир. Если человек – автор, и он выходит на сцену, то зрителю, в первую очередь, должна быть понятна его позиция. Иначе, мне кажется, незачем выходить к людям.

— Последние годы Вы много времени уделяете театру… это такая форма продолжения собственно творчества или поиск новых форм?

— Я ничего специально не ищу. И здесь всё получилось органично. Ведь, помимо песен, я всегда писал стихи, новеллы, рассказы. А как – то, начала рождаться песня, которую никак не удавалось закончить. Персонажи жили своей жизнью и уже не помещались в малую форму. Так родилась пьеса, был сделан спектакль, потом другой… И родился театр «Автор на сцене», где всё сделано одним человеком. И он же сам, автор, выходит к зрителю, как единственный актёр на многочисленные роли, поскольку лучше него героев никто не знает. И происходит всё без вольных трактовок и искажений, от первоисточника. Начинал свою жизнь проект «Автор на сцене» в стенах театра Маяковского, затем спектакли игрались во многих других московских театрах. Сейчас спектакли идут в Центре Высоцкого, театре «Школа современной пьесы».

— Вы издаете альбомы не так часто, как бы хотелось поклонникам…. Это принципиальная позиция или просто пишите не спеша?

— Пишу я всё время. Правда, в последние годы много времени отдавалось написанию пьес. Но надо сказать, что во всех спектаклях звучат мои песни. Так что процесс этот, написание пьес и песен, параллелен и связан. А альбомы издаются тогда, когда я чувствую, что подошло время для того, чтобы в них собрать накопившиеся песни. Кроме того, работа в студии для меня всегда небыстрая. Бывает, что скоро рождается то единственно правильное звучание, которое нужно для данной песни, а случается и длинная скрупулёзная работа совместно с аранжировщиками и музыкантами. И с самим собой.

— Вы много лет дружны с Вадимом Тумановым… расскажите об этом?

— По – настоящему легендарный человек. Личность. Лучше всего о нём расскажет его книга «Всё потерять — и вновь начать с мечты». Мы очень близко дружим, вот уже почти, сорок лет. Трудно в нескольких словах  что-то передать. Вадим Иванович многогранен: это и несгибаемая воля и неожиданные проявления нежности, огромный талант и прощение чьей-то никчемности, ум и детская непосредственность… У меня во многих песнях и спектаклях есть сюжеты, подсказанные им. Они взяты из наших многочасовых разговоров.

— Сейчас стало модно издавать альбомы на виниле – планируете ли вы такое издание?

— Нет, не думал об этом. Зачем? Разве песни станут от этого лучше?

— Что нельзя простить?

— Не знаю, не могу сказать точно. Я многого не прошёл, не испытал в жизни. А без этого можно только предполагать, как ты поступишь, столкнувшись с тем, чего пока не было.

Во всяком случае, в чём до сих пор винились передо мной, я всегда находил возможность прощения.

— Творческие планы и что ждать вашим поклонникам в ближайшее время?

—   Выход нового альбома и премьера нового спектакля. Уверен, некоторые песни из выходящего альбома удивят слушателей. Они сделаны абсолютно нестандартно по форме. Не знаю, встречалось ли такое донесение песни раньше. В предыдущем альбоме «Дрожь» я попробовал так сделать одну песню. «С Того Света» она называлась. В новом альбоме таких песен будет больше. Впрочем, лучше, конечно, услышать. А премьера спектакля, работа над которым шла два с половиной года, состоится в декабре или в самом начале января в Центре Высоцкого. Сейчас идут последние репетиции. Спектакль высокотехнологичен, во многом новаторский, в нём применены самые современные театральные приёмы. Ещё и поэтому так долго он готовился. О чём он? Опять же, лучше один раз увидеть. А вообще, о всех моих событиях, касающихся творчества, можно подробно и легко узнать, зайдя на сайт www.dragilev.ru.

— Что вы хотите пожелать своим слушателям и читателям этого интервью?

— Мы живём в достаточно жёсткое время, когда найти равновесие душевное, разобраться в самом себе бывает непросто. Непросто, потому что нужно выживать. И выживать достойно. За это приходится платить. Мне хотелось бы пожелать, чтобы эта плата не оказалась очень высокой. Чтобы чаще светило солнце, чтобы доброго было больше, чем злого. И, конечно, здоровья!

Беседовал Михаил Дюков специально для blatata.com

Москва – Калининград, 20 сентября 2019 г.