Борис Драгилев - Шофёрская

От «Риони» за углом на Арбате жил,
Но однажды влез, дурак, в поножовщину,
И на Север мотанул, как в Тамбовщину.
Дожидаться прихожан было глупо бы,
Кинул свитер в чемодан да с подругами,
Распрощавшись в пять минут, через пару дней
Гнал по зимнику в галоп двести лошадей.
В голове — мыслей рой,
Отдан на съедение.
Триста верст песни пой,
Водка за сидением.
Думал Сева: отсижусь, там и позабудется.
Только Север — дальний путь, год баранка крутится,
А приедет кто с Земли, он всегда с расспросами:
— Что там нового ввели, где какие россыпи?
Ночью сон — река да лес — засосет под ложечкой,
И опять далекий рейс, очередь к окошечку,
Только вроде и не впрок северные денежки,
Храп, бура да коопторг — выметает веничек.
В голове — ни шиша,
Пригруза в полкузова.
Где-то зреет черемша,
Где-то в парке музыка.
Чуял Сева: недобром этот рейс на линии,
Две бобины еще днем сжег, теперь заклинило,
Печку выдуло, а в дверь сунешься — порежешься,
Минус сорок — ночь теперь, долго ли продержишься?
У него в Москве братан — техник в автосервисе,
Ох, ему сейчас бы там, да только он на Севере
Замерзает ни за грош, бывший Сева Сидоров,
Будь он проклят этот нож, чемодан со свитером.
Полетели о Москве
Мысли в отдаление,
Теплота в голове —
Вот оно спасение:
Не придут, не возьмут
К поезду с вокзала…
Чьи там фары в стекла бьют?
Или показалось.