Анатолий Полотно - Комиссионный

решили брать и стал я «мокрым» рук не марать.
Схватил я фомку, взял чемодан, а брат Ерема взял большой-большой наган.
Схватил я фомку, взял чемодан, а брат Ерема взял большой-большой наган.
«Комиссионный» решили брать, решил я мокрым рук не марать.
Мигнул Ереме, сам — в магазин, на стреме встал один-единственный грузин.
Мигнул Ереме, сам — в магазин, на стреме встал один-единственный грузин.
Грузин, собака, на стреме спал, легавый быстро его убрал.
Раздался выстрел — я побежал, Ерема тепленький у выхода лежал.
Раздался выстрел — я побежал, Ерема тепленький у выхода лежал.
Исколесил я полста дворов, сбивал со следа всех мусоров,
На третьи сутки в подвал попал, биндюжник Васька через сутки есть давал.
На третьи сутки в подвал попал, биндюжник Васька через сутки есть давал.
Проплыли тучки, дождей прилив, одел я снова шикарный клифт,
Одесским шмонам кишки пустил и на хавиру к своей Машке привалил.
Одесским шмонам кишки пустил и на хавиру к своей Машке привалил.
Остановился я у дверей, ко мне подходит какой-то фрей,
Я знал, что раньше он здесь не жил и потому винтить отсюда предложил.
Я знал, что раньше он здесь не жил и потому винтить отсюда предложил.
Он вскипишнулся: «Я старый вор, могу попортить тебе пробор…»
По фене ботал, права качал, схватил по тыкве и надолго замолчал.
По фене ботал, права качал, схватил по тыкве и надолго замолчал.
Часы на стенке пробили пять и только с Машкой легли в кровать —
Вдруг кто-то свистнул — я на крыльцо, двенадцать шпалеров уставились в лицо!
Вдруг кто-то свистнул — я на крыльцо, двенадцать шпалеров уставились в лицо!
Заводят воров, нас, во дворец… Я, право, думал, ребята, пришел конец!
Я, право, думал, что взят один, а на скамейке сидел остриженный грузин.
Я, право, думал, что взят один, а на скамейке сидел остриженный грузин.
Он что-то судьям, п*дла, двое суток пел, а на третьи сутки я не стерпел —
Я крикнул судьям: «Кончай балет!» А прокурор еще добавил пару лет.
Я крикнул судьям: «Кончай балет!» А прокурор еще добавил пару лет.
Прощай, свобода! Прощай, Ерема! Мы каждый едем своим путем.
Начальник к морю, на берег в Крым, грузин — в Тбилиси, а я без паспорта в Нарым.
Начальник к морю, на берег в Крым, грузин — в Тбилиси, а я без паспорта в Нарым.