Александр Розенбаум - Маруся завязала

— Алло, алло, давай в налёт!
Банд-элемент собрал свой слёт.
Менты, гоните быстро «воронки»!
Алло, алло, ну кто-нибудь!
Я выхожу на честный путь.
Ответьте, Уголовка, мужики!

Я подписку о невыезде дала,
Делала всё то, что раньше не могла:
Я отстирывала кровь,
Позабыла про любовь
И на хате их с пельменями ждала.

Не хочу я подыхать
За бандитскую кровать,
Я шалавой не была, да и не быть.
За домашнюю лапшу
«Бланши» каждый день ношу.
С чистой совестью хочу их заложить.

Когда дрова колол сосед,
Я каждый раз просила: — Дед,
Оставь хоть кубометр орлам моим.
Они придут, попьют, пожрут,
Платок, как кость, в лицо швырнут,
Потом заснут, тряпьё в зобу стоит.

Даже псы за миску руки лижут нам.
Далеко ли, близко мужняя жена.
А я ре… ёночка хочу,
Чтоб прижался он к плечу,
Пусть блатного, но отца — другим хана.

Эй, легавый! Плохо слышно, в трубку дунь!
Дом восьмой, пиши, в Апраксином ряду.
Но смотри, не фраернись,
Там волын, пойди пригнись,
Это всё ты, «мусорок», имей ввиду.

Эх, Маруся,
Видать, своё ты отжила,
А в Сочи так и не была,
Ма_ру__ся!
Эх, Маруся,
Любовь — копейка, жизнь — грош.
Идёшь прямёхонько на нож,
Маруся!


Ну всё, прощай, мой «мусорок»,
Сплела я шёлковый венок,
Не жить мне после этого всего.
Ревмя ревёт по ним тюрьма,
Но как в романе у Дюма:
«Один — за всех и все — за одного».

Воровайка знает лишь один закон:
Заложила — значит, ставь себя на кон.
Жизнь красивая была,
Только что-то очень зла,
А разборки с фраерами — что за понт?
Не хочу я подыхать
За бандитскую кровать,
Я шалавой не была, да и не быть.
А раз так — прости-прощай,
Ты, служивый, обещай
На могилку иногда ко мне ходить.

Эх, Маруся!
Видать, не ловишь ты мышей,
Зазря сдала ты корешей,
Маруся!
Эх, Маруся!
Своё оттянем — разорвём.
Зачем связалась с «мусорком»,
Маруся?

Эх, Маруся!
А Коля так тебя любил,
Не ел, не пил — тебе копил,
Маруся!
Эх, Маруся!
Не впадлу срок ему висеть,
Гнилая вышла карусель,
Маруся!

Эх, Маруся!
Господь — не фраер, Бог — не лох.
Зачем тебя так повело,
Маруся?
Эх, Маруся!
Волчара дохнет — не дрожит.
Но как теперь нам дальше жить,
Маруся?