Александр Дольский - Фофан и парторг

Изящная дама сидела на ветке
и ела колючки сосны.
Под этим стояли печальные детки
и ждали захода Луны.
Луна заходила за полем ВАСХНИЛа,
где жили четыре овцы.
Там было навоза до верха березы,
и пили сивуху отцы,
Они осушили четыре бутылки,
а пятую съели с горла.
Осколки застряли у Коли и Вали,
А Фофана тара прошла.
У хитрой соседки мотальщицы Светки,
где Фофан живал иногда,
пропали сандали. Печали бывали,
но это крутая беда.

Поскольку у Светки с утра сигаретки,
потом самогону стакан,
потом трали-вали… Но где же сандали?
И Светка опять за наган,
А дама нагая, болтая ногами,
на ветке блестит животом.
Сбежала из торга от мужа парторга,
ударив его долотом.

Мотальщица Светка уселась на ветку,
стреляет, и плачет, и пьет,
сказала ей тетя — зачем же вы пьете? -
с акцентом московских широт.
А Светка — ах, Ляля, зачем вы сбежали?

Ваш муж очень крупный субъект ...
Чем выше начальник — тем больше печали,
и нужен ему человек.
Он ездит по миру, в пустую квартиру
ему возвратиться — тоска!
А вы улетели с семейной постели
без фиговогого листка.
У Фофана с братом сегодня зарплата,
они очень скоро придут.
Увидят вас голой и всем комсомолом
испортят за десять минут.
Возьмите тужурку, кавказскую бурку,
малиновые галифе.
Парторгу жуиру в казенной квартире
устроим аутодафе.

Но их задержали в Москве на вокзале.
Они продавали гашиш.
А мужа парторга прогнали из торга,
и стал он не шишка, а шиш.
А Коля и Валя сидели в подвале,
и Фофан торчал на игле.
А им бы по блату большую зарплату
и свой телефон на столе.
Живите богато, а вашу зарплату
верните обратно в бюджет.
За эти копейки поют канарейки
и пьют алкаши в неглиже.
История эта — на полсигареты,
остался за кадром Париж.
А что до морали — ее замарали
такие, как дяденька Шиш.