Владимир Высоцкий - Посещение Музы, или Песенка плагиатора

Я щас взорвусь, как триста тонн тротила, —
Во мне заряд нетворческого зла:
Меня сегодня Муза посетила, —
Немного посидела и ушла!
У ней имелись веские причины —
Я не имею права на нытье, —
Представьте: Муза… ночью… у мужчины! -
Бог весть что люди скажут про нее.
И все же мне досадно, одиноко:
Ведь эта Муза — люди подтвердят! -
Засиживалась сутками у Блока,
У Пушкина жила не выходя.
Я бросился к столу, весь нетерпенье,
Но — господи помилуй и спаси —
Она ушла, — исчезло вдохновенье
И — три рубля: должно быть, на такси.
Я в бешенстве мечусь, как зверь, по дому,
Но бог с ней, с Музой, — я ее простил.
Она ушла к кому-нибудь другому:
Я, видно, ее плохо угостил.
Огромный торт, утыканный свечами,
Засох от горя, да и я иссяк.
С соседями я допил, сволочами,
Для Музы предназначенный коньяк.
…Ушли года, как люди в черном списке, —
Все в прошлом, я зеваю от тоски.
Она ушла безмолвно, по-английски,
Но от нее остались две строки.
Вот две строки — я гений, прочь сомненья,
Даешь восторги, лавры и цветы:
«Я помню это чудное мгновенье,
Когда передо мной явилась ты»!

Версия Александра Волокитина

Я щас взорвусь, как триста тонн тротила, 
Во мне заряд нетворческого зла. 
Меня сегодня Муза посетила, 
Немного посидела и ушла! 

На то имелись веские причины, 
И я несправедлив, к чему нытье: 
Представьте: Муза ночью у мужчины, 
Что люди будут думать про неё. 

Я как больной, трясясь хожу по дому, 
А Музы нет, но я её простил,
Она ушла к кому-нибудь другому, 
Я, видно, её плохо угостил. 

Огромный торт, утыканный свечами, 
Мне не помог, коньяк — и тот иссяк. 
А я, глупец, так ждал её ночами! 
Я даже дверь на ключ не запирал! 

Обидно мне, тоскливо, одиноко, 
Ведь эта Муза, люди подтвердят, 
Засиживалась сутками у Блока, 
У Пушкина жила, не выходя. 

Я не завистник — этим не страдаю, 
Но не пойму я только одного: 
Чем Бальмонт ей понравился, не знаю, 
А ведь она бывала у него! 

Я ненавижу тишь и узы спален: 
Сажусь писать — но тщетен мой порыв. 
Без Музы я — увы! — не музыкален. 
Ну что же — на покой, на перерыв! 

O Муза, о безликая химера, 
Тебя ещё за это обвинят, 
Хотя, ведь ты устала от Гомера 
И от других, тебе — не до меня. 

И петухи дурными голосами, 
Не выспавшись, орали вразнобой. 
И в унисон со злыми петухами 
Я громко протрубил себе отбой. 

Решить бы в нашем творческом Союзе, 
Раз Муза не справляется, спешит,
Так прикрепить нам каждому по Музе, 
А эта ими пусть руководит. 

Я снова — сам с собой, как в одиночке. 
Мне это за какие-то грехи! 
Но я успел — ко мне пришли две строчки 
И это гениальные стихи. 

Я бросился к перу, весь нетерпенье, 
Но… Господи, помилуй и спаси! 
Она ушла, исчезло вдохновенье 
И три рубля, должно быть, на такси. 

Ушли года, как люди в чёрном списке, 
Всё в прошлом, я зеваю от тоски. 
Она ушла безмолвно, по-английски, 
Но от неё остались две строки. 

Пусть я ещё пока не член Союза, 
За мной идёт неважная молва, 
Но я благодарю тебя, о Муза, 
За эти незабвенные слова! 

Вот две строки, я гений, прочь сомненья, 
Даёшь восторги, лавры и цветы! 
Вот две строки: я помню это чудное мгновенье, 
Когда передо мной явилась ты!