Михаил Кленов: «Мы все, так или иначе, вышли из Высоцкого…»
— Михаил, здравствуйте! Как бы вы сами сегодня представили себя? Ведь кто-то помнит ваши старые песни, кто-то подзабыл, кто-то еще не знаком с вашим творчеством…
-Ну, что сказать о своем творчестве… Кто-то называет это авторской музыкой, кто-то называет это шансоном… Я не делаю ни того, ни другого, я пишу разные песни в разных стилях и пишу разную музыку. Поскольку я получил классическое музыкальное образование – окончил музыкальную школу, учился в консерватории, я понимаю и люблю разную музыку и пишу свои произведения в совершенно разных областях. Я пишу и джазовые произведения, пишу и классические произведения – для квартетов, например. Как любой человек, который родился в России в последнюю декаду двадцатого века, то тот же Владимир Семенович Высоцкий оказал на меня очень большое и сильное влияние. Я, конечно же, пытался писать такие стилизации на… нет, это не блатная песня, совсем нет, это стилизация под традиционную русскую песню.
— Скажем так, русское кабаре?
— Да, наверное, так тоже можно сказать… Понимаете, у нас это часто называют «шансон», на самом деле, настоящий шансон — это немного не то. Традиция русской песни – это немного другое, она продолжается сегодня и дальше, она не стоит на месте и все это – русская песня, я бы даже сказал, русская народная песня. Все оттуда и произрастает, поэтому я несколько альбомов написал в этом стиле – «Песни для отдыха», «Воровка-жизнь». Кроме того я писал песни в жанре «танцевальный поп», у меня была такая довольно известная в свое время песня с Михаилом Сергеевичем Боярским – «Счастливые часов не наблюдают», с Николаем Петровиче Караченцовым – «Ночное экспресс», для Валентины Толкуновой написал песню «Не говори ты мне прощай», для Вали Легкоступовой написал несколько песен. А сам пел очень разные песни, например, у меня была такая песня «Две судьбы» на слова Игоря Шаферана.
— А как вас столкнула судьба с Михаилом Боярским и Николаем Караченцовым?
— Это очень интересная история… С Николаем Караченцовым меня познакомил замечательный поэт Александр Жигарев, который в свое время очень много работал с Юрием Антоновым. Вот он нас с Николаем Петровичем и познакомил как-то в театре. Я был сражен и потрясен масштабом человека – я был начинающим композиторов, почти неизвестным никому, а тут выходит в Ленкоме к нам уже известный актер, любимец публики. Мы очень хорошо и по-простому поговорили, я ему показал песню, она ему понравилась. Мы целую ночь на студии «Мелодия», которая находилась тогда в старинной кирхе в Москве писали эту песню. Писали на равным, если мне что-то не нравилось, я мог честно сказать, что что-то мне не нравится, что-то идет не так, но записали здорово. За одну ночь мы смогли записать песню… у меня осталось неизгладимое впечатление.
А с Михаилом Боярским меня познакомил другой очень известный поэт Михаил Шабров, автор песен «Лаванда», «Луна-луна», которые он написал вместе с Игорем Матецким. Это была интересна встреча, я свои песни показал Михаилу Боярскому в Москве, он приехал в город, я его встречал на Ленинградском вокзале. Стою, жду, вышел весь вагон, а Боряского нет, тут выходит проводница и спрашивает, вы Михаила Сергеевича ждете? Я сказал «да», тогда вышел он, шляпа глубоко на лицо – чтобы никто не узнал. Я показал ему песню «Счастливые часов не наблюдают», ему очень понравилась она. А вот записывали мы ее уже в Петербурге, я специально приехал туда и в студии петербургского телевидения мы ее записали. Песня стала довольно популярной, в те годы была программа «Утренняя почта» и она там несколько раз звучала. Михаил Сергеевич ее пел ее довольно долго.
— Михаил, а как вы докатили до города Парижа?
— Моя жена имеет там некоторые знакомства, и она меня туда вывезла, я познакомился с местными художниками. Собственно говоря, и это не секрет, там очень много русских художников и музыкантов, не было никакого ощущения, что приехал из Москвы в Париж, всюду были знакомые лица и русский язык. Я стал показывать свои произведения, кое-кто этим всем заинтересовался – там были начинающие певцы, для них я написал несколько джазовых произведений. И вот так потихонечку-потихонечку стал выступать в ночных клубах, ресторанах, небольших варьете, в общем – куда приглашали. Поэтому я теперь бываю и в России, во Франции, в Италии бываю с выступлениями, в Болгарии тоже я немного работал. Сейчас, в основном, я пишу музыку и песни для начинающих певцов, певиц и групп. Делаю небольшие музыкальные спектакли, короче – занимаюсь музыкой.
— В России как-то не очень принято выступать известным артистам в ресторанах… Считается, что это уже не очень прилично, хотя многие советские артисты вышли именно из ресторанов и варьете. Как вы к этому относитесь?
— Я нормально к этому отношусь. Знаете, я как-то услышал большое интервью с Раймондом Паулсом, где он сказал о том, что если бы он не работал в ресторане в свое время пианистом, он бы никогда не смог понять, что такое настоящая хорошая песня и как ее воспринимают слушатели. Потому что ресторан – это как лакмусовая бумажка, если песня как-то зацепила человека, как-то в душу ему запала, она обязательно придет в ресторан. Если песня не запала, она, может быть во всех топах, она в ресторан не попадет – во всяком случае, в России это точно.
Когда-то я познакомился с замечательным поэтом-песенником Игорем Шафераном, он написал песню «Листья желтые», как раз с Раймондом Паулсом. И вот Игорь мне рассказывал, что именно через ресторанные рапортички эта песня приносила огромные авторские отчисления. Если песню удачная, она попадает в ночной клуб или ресторан, но обязательно – к публике и там ее просят играть и исполнять. Кстати говоря, не подумайте, что хвастаюсь, но когда мы записали с Михаилом Боярским песню «Счастливые часов не наблюдают», а я как раз уехал на гастроли в Ригу и там я ее услышал именно в ресторане.
— То есть ресторан, как вы говорите, это показатель качества песни… Проверка на хит…
— Точно! Просто слушателя не обманешь, если человеку нравится какая-то песня, то он ее будет слушать, будет заказывать, будет ее искать. В те времена бы ее заказывали, сегодня рестораны другие совсем – в России мало осталось ресторанов с ансамблями, мало живой музыки. Теперь проигрывают записи на аппаратах, но обратите внимание – там все равно играют популярным и любимые песни. Публика диктует свои правила и свои условия, крутятся те песни, которые нравятся, которые на слуху.
— Давайте поговорим о вашем первом альбоме «Воровка-жизнь», что подвигло его написать и записать?
— Повторюсь, у меня есть несколько таких, если это так можно сказать, кумиров в российской культуре – это Владимир Высоцкий и Василий Шукшин. Любимые персонажи, настоящие русские мужики… Я был в свое время на гастролях в Болгарии и Италии со своими программами, где звучали эти песни, но сам альбом не записывал и не выпускал. И мне Высоцкий очень часто помогал в разных непростых жизненных ситуациях выжить, сложно было. И когда вернулся в Россию, то как-то само собой стали рождаться эти песни. Кстати говоря, когда я уже почти записал альбом, познакомился с фотографом Виктором Баженовым, он мне делал обложку аудиокассеты, так вот он когда-то снимал и Владимира Высоцкого. Он был уже в годах, мы случайно с ним познакомились, общались и ему понравилось несколько песен с кассеты, особенно ему понравились «Закоулочки души» и «Воровка-жизнь». И в те же годы я познакомился с Вадимом Тумановым, это близкий друг Владимира Семеновича, который приглашал его на прииски – пожить, попеть для старателей. Вадим Туманов мне подарил свою книгу и расписался на ней, теперь она лежит у меня дома – дорогая для меня реликвия. После того, как я записал диск и его послушал Туманов, ему понравилось.
Кроме того, на этом диске есть песня на слова Александра Блока «Жизнь моя, Русь моя»… как-то вот меня подвигло на эти стихи написать песню, остальные песни я написал сам.
— Михаил, скажите, почему этот жанр «шансон по-русски», авторская песня, да как угодно его называй… почему он так популярен и живуч в России?
— Этот жанр, собственно говоря, Высоцкого и родил, да, он был под запретом, но выжил… Высоцкий – плоть от плоти русской песни. Сейчас Высоцкий немного ушел в сторону, может быть потому, что сейчас нет таких личностей, как Высоцкий, не с кем сравнивать.
Или вот возьмите, например, поэта Евгения Евтушенко, ведь он тоже писал вот такие стилизации… Он писал довольно много текстов, которые стали хорошими песнями. И этот жанр никогда не уйдет, никогда не умрет, потому что это и есть русская песня, русская душа. Пока жива Россия – будет и этот жанр, может быть, он просто будет немножко уходить, приходить, но он никогда не исчезнет.
— Вы записали две сольные пластинки «Воровка-жизнь» и «Плохие гости» или было что-то еще?
— Да, я записал только две пластинки, а сейчас я пишу для отдельных исполнителей, а не для себя. Было много работы, мне хотелось себя везде попробовать – джаз, поп, рок… так что как-то на себя времени и не остается. Я не зацикливаюсь на каком-то одном жанре, я хочу успеть попробовать и поработать в разной музыке.
— Человек, выходящий на сцену, он должен иметь специальное образование? Или талант любой асфальт пробьет?
— Я думаю, талант найдет себя всегда и не так важно академическое образование, но это мое мнение… Тот же Владимир Высоцкий – у него не было музыкального образования, но получилось, что он так пел, что это было понятно всем… Расскажу вам небольшой пример из жизни во Франции, мы с друзьями как-то вечером ехали на машине с большой скоростью, ехали из ресторана… немного выпили, но шофер был трезвый, но мы немного превысили скорость. И нас задержал полицейские и нас отправили в участок, когда стали разбираться – кто мы и что мы, и все такое. Полицейский был строгий, чем-то похожий на Фернанделя, с огромным носом… И ребята мне говорят: «Миша, спасай положение, все плохо». И они ему говорят, вот тут у нас русский актер, мы ему показываем Францию, ну, немного выпили, отпустите нас… Он нам не поверил. И ребята говорят, бери гитару и пой. Свое я петь не стал, никто моих песен во Франции точно не знает, взял гитару и спел «Моя цыганскую» — небольшой кусочек… Он не знал ни слова по-русски и, несмотря на лето, у него все руки покрылись мурашками, я уверен, что он и Высоцкого никогда не слышал, но что-то его задело, и он нас отпустил, нас даже не оштрафовали. Вот что такое – когда входит в уши и в душу.
— Ваши пожелания слушателям вашим, читателям этого интервью.
— Я хочу пожелать слушать хорошие песни. Не забывать наших классиков русской песни – Утесова, Русланову, Бернеса, слушать песни военных лет… это наша душа, наша культура и нам никуда от этого не деться. Моя мечта – популяризировать на западе наши песни, советскую и военную, донести до них нашу культуру в полной мере. Желаю слушать побольше хорошей музыки в любом жанре всем.
15 января 2015 года, Москва – Калининград
Беседовал Михаил Дюков специально для сайта «Классика русского шансона»