Борис Рубашкин: разрушение стереотипов

Точку поставил приезд Бориса Рубашкина, одного из известнейших «интерпретаторов» (по нашему традиционному определению) русской и советской песни. Борис Рубашкин родился в Болгарии. Тогда, кстати, его фамилия была несколько иной: когда выходил первый диск, не поместилась на конверте… и стала «короче». Отец, Семен Чернорубашкин, выходец из Ростовской области, в 18 лет попал в Болгарию. Мать — болгарка.

В юности Борис, помимо песен, серьезно занимался спортом — добился титула чемпиона Болгарии среди юношей по плаванию. Был профессиональным танцором в ансамбле МВД Болгарии. Затем закончил в Чехословакии Экономический институт, одновременно зарабатывая танцами на жизнь. Как танцор был приглашен в Венскую народную оперу. Это было в 1963 году. Полтора года Рубашкин танцевал в опере, а в свободное время пел в русском ресторанчике. Его песенное дарование заметила профессор Венской музыкальной академии Мария Бранд, у которой он и начал учиться. И стал оперным певцом, баритоном, по признанию специалистов — выдающимся. В Зальцбургской опере за десять лет им исполнены партии Евгения Онегина, Альмавива в «Женитьбе Фигаро», Эскамильо в «Кармен», Скарпиа в «Тоске», Маркиза в «Дон Карлосе», Белькора в «Любовном напитке» и др. В 1970 году Зальцбург — город международных фестивалей — наградил Б. Рубашкина — до сих пор единственного артиста — Серебряной печатью города. Может быть, здесь сказалась еще и высокая итальянская техника: Борис Рубашкин учился и у большого тенора Марио дель Монако в Италии.

С русской же песней Рубашкин, собственно, и не расставался никогда. В 1966 году он поставил музыкально-танцевальное шоу «Оригинальный казачок». Выпуск пластинок и турне не только по Европе дали Рубашкину приличный доход. Теперь — гастроли по Советскому Союзу: Москва, Ленинград, Одесса… «Я двадцать лет ждал встречи с вами… И вот дождался...»- это первые слова артиста, обращенные к зрителям. Понятна его дрожь в голосе. В двух отделениях Б. Рубашкин спел русские народные песни, попурри из наших песен времен Великой Отечественной войны, цыганские романсы, собственные композиции на стихи любимого поэта — С. Есенина и, конечно же, «одесские» — «Мурку», «Курсанта Петрова», «Сыпь, Семен», принятые публикой даже горячее, чем другие песни. Может, оттого, что впервые они звучат открыто, с эстрады, и нет никого, стоящего «над», чтобы уличить нас в низменных вкусах или даже за-числить в ряды потенциальных уголовников. Кстати, поданы эти песни В. Рубашкиным без надрыва и слезы и в итоге интересны не только как факт нашего городского фольклора или «фотоснимок» быта давно ушедших лет, но и здоровым, жизненным юмором. Потому что за одесской девчонкой мы видим не просто «приблатненный мир», а смутно ощущаем что-то такое, что есть в каждом из нас: и незаметную в повседневной суете тягу к риску, и несовременную сентиментальность, и понимаем одновременно, что все это — забава, игра, Алл которой, мы знаем, есть место в этом зале и кото-рая невозможна в «настоящей» жизни...

Так какая же она, «эмигрантская песня»? Кто ее поет?

С этими вопросами мне помогает разобраться дирижер оркестра, сопровождающего Б. Рубашкина, Петр Александрович Худяков:

— Сегодня в Западной Европе насчитывается десяток заметных любительских и профессиональных коллективов, исполняющих русские и советские песни: «Уральские казаки», «Волжские казаки» и даже «Черноморские казаки». В Лондоне молодые выходцы из украинских семей создали сильный танцевальный коллектив. Русской песней интересуется и коренное население Европы. В Мюнхене, например, есть клубы любителей и исполнителей русских песен. И мы им помогаем: консультируем, снабжаем нотами, и надо слышать, как немецкие ребята 16-17 лет поют «дубинушку»! Известный исполнитель русских песен Иоганн Реппе — у вас его заочно знают как Ивана Реброва -тоже многому у нас научился. В США сейчас, после смерти Сергея Жарова, нет подобных коллективов. Представитель новой эмиграции Вилли Токарев поет уже другие песни, это другой жанр.

— На таких концертах, на-верное, бывает в основном русскоязычная публика?
— Нет, нет! Вот в Союз мы приехали сразу после напряженного турне по Дании, Швеции, ФРГ и Австрии. Мне.до сих пор удивительно, что люди, не зная языка, очень хорошо чувствуют душу музыки,- эти песни как паспорт России. В Швеции весь зал — а это две тысячи человек — аплодировал нам стоя.

— Представьте, пожалуйста, тех музыкантов, кто с вами приехал.
— Мы используем только акустические инструменты русского народного оркестра. Сергей Чернояров — соло-балалайка, виртуозный музыкант, русский по происхождению, но родился в Париже. Вторая балалайка и гитара — Роберт Курц, родом из Новосибирска, первая гитара — Фредрак Акимович,- он из Белграда, бас-балалайка у нас из Западного Берлина.- Это Сергей Токарев,- между прочим, он еще и неплохой джазовый гитарист. Аккордеонист — болгарин Евстафи Кузманов, он еще двадцать лет назад создал в Софии первый квартет русских народных инструментов, играл в больших оркестрах и около двадцати раз бывал на гастролях в Советском Союзе. А я — дирижер оркестра и аккордеонист одновременно — русский и да-же гражданин СССР, хотя уже 27 лет живу в Австрии. И 25 из них сотрудничаю с Борисом Рубашкиным.

— На каком языке вы общаетесь между собой?
— На любом, кому какой удобен, — улыбается Худяков.

— Есть ли трудности у ваших музыкантов — ведь русская песня им «неродная»?
— Да, это, конечно, деликатная проблема. В Европе найдется немного людей, которым бы эта музыка была заложена в сердце. Поэтому мы подбираем исполнителей высокого класса, ну а, кроме того, все имеют какое-то отношение к России.

А теперь настал черед Бориса Рубашкина отвечать на вопросы.

— Борис Семенович, что вас подтолкнуло к русской песне?
— Я бы уточнил: не «что», а «кто». Мой отец подтолкнул.

— Он сам пел, знал много песен?
— Да, пел, но не очень хорошо. А вот меня воспитал так, что я люблю русскую музыку, как он любил свою землю.

— Я заметил, что вы играете на семиструнной гитаре — это, в общем-то, не принятый для Европы строй...
— Да, у меня это еще от нашего домашнего музицирования, где играли на семиструнных гитарах, балалайках.

— Какие песни вы пели тогда под гитару?
— Сначала французские и итальянские шлягеры, затем русские песни. В русской песне значительно сложней гармонии, но у меня все оказалось в порядке с их подбором на гитаре и исполнением.

— Простите, если не секрет, сколько вам лет?
— Знаете, я на этот вопрос отвечаю так: рыбы и артисты не имеют возраста. Если вы возьмете в руки рыбу, вы не скажете, сколько ей лет — два года или пять...

— Простите, просто хотелось «вычислить» по времени, откуда вы так хорошо знаете наши довоенные песни — одесские или старинные казачьи...
— Эти песни попали ко мне от старых русских людей, которые жили в Болгарии, и у некоторых был неописуемо богатый и большой репертуар — до двухсот песен! Я специально искал их, записывал текст, запоминал мелодию и разучивал.

— На каких языках вы поете?
— С эстрады и в театрах я пою на русском, итальянском и немецком.

— А на каких языках говорите?
— Хорошо — на немецком, итальянском, болгарском, чешском, польском, сербохорватском и, как слышите, на русском. Хуже говорю по-испански, по-французски и по-английски.

— Много ли у вас записано пластинок и где?
— Восемь долгоиграющих и не знаю даже сколько маленьких. Записи сделаны в Западной Германии, в Швейцарии и в Австрии.

— А наша фирма «Мелодия» собирается выпустить ваш диск?
— Да, мы уже договорились, в этой- поездке будем делать записи.

— Были ли у вас согласования с нашей стороной: что петь, как строить программу?
— Нет, мне никто ничего не указывал. Я сам решал, что буду петь.

— Думаю, вас не удивит следующий вопрос: насколько известно, западные журналисты обязательно его задают. Вы состоятельный человек?
— О! Действительно, здесь меня об этом не спрашивали до сих пор, и я рад, что вы не побоялись… Я вам скажу так — что значит состоятельный человек? Состоятельный — это весьма относительно, Для этого нужно много работать, и я как артист, как певец не собираюсь прекращать свою деятельность… Как у каждого гражданина — а я, к слову, гражданин Австрии — у меня есть свой дом в Зальцбурге.

— Что-нибудь из личной жизни: семья, дети?
— Моя жена болгарка. У меня есть дочь, ее зовут Албена: это старинное болгарское имя. Ей 24 года, она учится в Вене.

— Она пошла по вашим стопам?
— Нет, нет, нет! Она видела, как я мучаюсь, и сказала: «Никогда!» Она изучает языки, уже говорит на четырех. Хочу, чтобы она хорошо знала и русский. Пока же она только немного понимает...

— Чем вы, помимо песни, ставшей вашей работой, увлекаетесь?
— С тех пор, как я живу в Австрии — а это уже 25 лет, — хожу по горам.

— Как вам наш зритель, реакция публики?
— У меня нет слов для благодарности! Это просто фантастично!..

— Однако у нас в стране многие обеспокоены тем, что наши молодые люди плохо знают песни своих предков, русскую народную культуру. Вот и на ваших концертах в основном люди среднего возраста. Что вы на это скажете?

В ответ Борис Рубашкин молча взял лист бумаги, фломастер… «Для всех советских молодых людей с пожеланиями лучше знать свою русскую песню! Борис Рубашкин. 27.1.89. Москва».
Беседу вел Анатолий Азаров.
Студенческий меридиан, 1989