Тюрьма не спит

Проснулся я, а город еще спит. 
Тюрьма не спит, тюрьма давно проснулась. 
Лишь только сердце бедное болит. 
Как будто к сердцу пламя прикоснулось. 

Гляжу в окно, мне сильно сжало грудь, 
Она болит от нестерпимой боли. 
И это небо синее чуть-чуть 
Напомнит мне, что есть на свете воля. 

Вдруг в коридоре раздаётся стук, 
Мои мечты о воле обрывая, 
В кормушку пайку чёрного суют, 
Её ты ешь, слезами запивая. 

Идёшь гулять, а на тебя вопят... 
Ты к этой брани понемногу привыкаешь. 
И по привычке, руки взяв назад, 
Глаза невольно в землю опускаешь. 

А если ты заговорил в строю -
Тебя из строя вырвут, как клещами, 
А это значит — поздно вечером придут -
В холодный карцер забирать с вещами. 

И от тоски невольно запоёшь, 
Как будто этим душу обогреешь... 
О, вечный страх, что ты в тюрьме умрёшь! 
А не умрёшь, так с горя поседеешь.

И так семь суток трюма отсидел 
И встретился с кентухою, с кем дружен, 
И если он уж пайку свою съел, 
То предлагает свой тюремный ужин. 

А ты в ответ, мол, что ты, Бог с тобой. 
Хотя уж сам неделю голодаешь. 
На нары ляжешь, скрывшись с головой, 
Прикинешься, как будто засыпаешь. (С мечтой о доме тихо засыпаешь.) 

И снится край родной: как-будто ты -
Плывёшь на лодке с девушкой любимой, 
Вокруг весна, вокруг цветут сады 
И слышны трели песни соловьиной. 

Проснёшься утром. Город ещё спит. 
Не спит тюрьма, хотя в тюрьме молчанье, 
А я мечтаю, как в последний раз: 
Придут ко мне родные на свиданье. 

Приди родная, милая моя, 
Приди однажды утром для прощанья 
Ведь завтра нас угонят в лагеря 
И не дадут уж больше нам свиданья.